И было это исполнено и сказано с такой твердостью и силой, что Елизавета засмеялась, обхватила голову Егора руками, поцеловала его сама и легко выскочила из машины.

– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! За тобой – хоть на край света!

Крутов проводил ее взглядом, открыл ворота. Загнал джип во двор, обошел дом кругом, внимательно присматриваясь к чужим следам, постоял на огороде, прислушиваясь к шепоту интуиции, ничего подозрительного не заметил и вернулся. Шел седьмой час вечера, когда он наконец переступил порог своего дома.

* * *

Елизавета пришла даже раньше, чем ждал Егор, задумчивая и чем-то огорченная.

– С родителями поссорилась? – догадался Крутов, отнимая у нее сумку и чемодан.

Лиза кивнула, присела на диван, одетая по-дорожному в джинсы, футболку и кроссовки.

– Отец накричал… мама никогда меня не ругала.

– За что накричал-то? Не глянулся я ему?

– Дело не в тебе, а во мне. Дура я набитая, что бросаю такого богатого и всеми уважаемого человека, как Георгий. И чего мне не хватает?

– И чего тебе не хватает?

Елизавета подняла на Крутова грустные глаза, некоторое время они смотрели друг на друга, ничего больше не видя, и начали целоваться. Вполне возможно, дошло бы дело и до большего, оба непрерывно хотели друг друга, жажда эта не пропадала и приходилось сдерживаться в предощущении удовольствия и мига высшего наслаждения, что Крутову даже нравилось, но в это время в сенях стукнула дверь и блаженство улетучилось под натиском тревоги.

Вошла Лидия в сарафанчике, открывающем стройные загорелые ноги и обтягивающем высокую грудь. Посмотрела на раскрасневшуюся, застигнутую врасплох пару, попятилась к двери, смущенная не тем, что увидела и поняла, а как бы в ответ на смущение взрослых людей.

– Извините, что без стука… Егорша, у меня к тебе дело.

Крутов еще раз глянул на фигуру сестры, понимая внезапно чувства Панкрата Воробьева, «положившего глаз» на нее, и успокаивающе тронул поднявшуюся Елизавету за плечо.

– Сиди. Что за дело, сестрица? У меня тайн от Лизы нет.

Лидия покраснела, отвела глаза.

– У меня гость…

Егор потемнел, сжал зубы.

– Панкрат, что ли?

– Он просит тебя прийти, поговорить. У него беда…

Егор и Лиза переглянулись. «Этого нам только не хватало», – говорили глаза девушки. Точно так же думал и Егор, но вслух сказал:

– Зови его сюда. Я… мы уезжаем… и заберем его с собой.

– Куда? – с непонятным испугом воскликнула сестра.

– На кудыкины горы… Мы едем в Москву, он – куда захочет.

Лидия как бы погасла, сникла, постояла у порога, глядя в пол, и вышла. Егор по знаку Лизы догнал ее в сенях, успокаивающе погладил по спине.

– Ты что, Лидуха, как в воду опущенная? Все будет нормально. Неужто влюбилась?

Лида вздрогнула, сморщилась, будто собираясь заплакать, ткнулась лбом в грудь Егора, постояла так, трогательно беззащитная и робкая, отстранилась и выбежала на улицу, не сказав ни слова. Крутов молча смотрел ей вслед в полном раздрае со своими чувствами. Он понимал, что сердцу не прикажешь, что сестра слишком долго была одна, и что двоих детей воспитывать архитрудно, и что жить без любви нельзя, но и принимать вариант Лиды не хотел. Не потому, что не верил в чувства Панкрата, а потому что знал его путь, путь воина, жестокого к врагам и к самому себе.

– Может быть, я пока посижу дома со своими? – предложила Елизавета.

– Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это, – дурашливо пропел Крутов, – и за это, и за то, принеси-ка мне пальто… – Посерьезнел. – Помню, в детстве кто-то пел. Побудь здесь, не помешаешь, мы недолго. В крайнем случае я поговорю с ним на веранде.

– Как ты думаешь, она поняла? – кивнула на дверь Лиза, имея в виду сестру Егора. – Ну, что мы…

Крутов рассмеялся.

– Классически застукала. Ну и видик бы у нас был с тобой, если бы мы успели раздеться.

Елизавета порозовела, нахмурилась, потом фыркнула.

– Это я такая невезучая, вечно приходилось водить, когда мы играли в прятки, всегда со мной случалось что-то нелепое.

– Значит, наши встречи – нелепость, да? – Егор схватил слабо сопротивлявшуюся Лизу в охапку, закружил по комнате, целуя и смеясь, и в это время пришел Панкрат.

Егор остановился. Немая сцена длилась несколько секунд. Потом Крутов и Лиза посмотрели друг на друга, засмеялись, Крутов поставил девушку на пол и шагнул к гостю.

– У нас день сегодня такой, не получается побыть вдвоем, все непрошеные гости являются.

– Прошу прощения, – угрюмо, без улыбки сказал Воробьев, пожимая руку хозяина. – Поговорить надо.

– Валяй, говори. Чаю хочешь?

Панкрат покосился на отошедшую к окну Лизу, кивнул на дверь.

– Давай выйдем.

Крутов тоже посмотрел на Лизу, ответившую ему понятным жестом: иди, я посижу здесь, – и они вышли. Сели на веранде, накрытой тенью от яблонь.

– Что случилось? Почему ты здесь?

Панкрат провел ладонью по лицу, словно стирая паутину, и Егор только теперь обратил внимание на его вид: командир «мстителей» словно постарел на несколько лет, черты измученного лица его заострились, а в глазах горел угрожающе-враждебный огонек.

– Команда погибла. Осталось всего двое, я и Родион. – Панкрат заговорил отрывисто и сухо, не глядя на собеседника, и за минуту поведал историю засады и гибели группы. Замолчал.

Молчал и Егор, вдруг ощутив тревожную атмосферу вокруг этого парня, в которой он жил и работал, взяв на себя тяжкую ношу ассенизатора-чистильщика, освобождавшего землю от скверны – грабителей, бандитов и убийц.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил Крутов наконец.

Воробьев поднял на него светящиеся глаза и опустил.

– Пока не знаю. Но ребят своих не брошу… и того, что произошло, никому не прощу.

– Один в поле не воин… и тебя сейчас ищут по всей области, даже нас остановили, чтобы проверить, кто едет.

– Ты меня плохо знаешь, полковник, я выжил там, где выжить было невозможно, прорвусь и здесь. Помоги только с оружием.

Крутов качнул головой, вспоминая о ружье деда Осипа в погребе.

– У меня ничего нет, кроме ножа и дедова ружья. Может, тебе стоит на какое-то время лечь на дно, переждать шумиху, пока тут все успокоится? Да и один ты ничего не сделаешь против подразделения профессионалов, нужна спецкоманда.

– Ты со мной пойдешь?

Крутов усмехнулся.

– Не провоцируй, не пойду.

– Я понимаю, девица эта рядом… далеко собрался?